— Я тебе что, артефактор? — снова возмутился Орест, доставая из кармана надетого на него халата очки и цепляя их на нос. — У меня вообще-то другой профиль. За подобной консультацией к чокнутой Анастасии из Коломенского надо ехать или с твоим приятелем Ровниным разговаривать, просить о том, чтобы вещичку его подчиненная посмотрела. Ну, ты же понял, о ком я?
— Виктория, — утвердительно ответил я.
— Она, — кивнул Орест. — Эта точно сразу скажет, что так, а что нет. Объективно на сегодня она в Москве лучшая в данной теме.
— Так-то оно так, — произнес я, отдавая ему амулет. — Но в этой экспертизе есть серьезный минус. Ровнин, если с вещичкой что не так, сразу ее в свою пользу и отчинит, со словами «предмет опасен для людей». А ты нет.
— Хорошая работа, — колдун повертел подарок Шлюндта перед глазами. — Умели все же старые европейцы такие штуки делать. Умели. Ого. Да это Черена работа! Вот его клеймо, буквы «Ф» и «Ч» на фоне магического жезла. Чарушин, ты где умудрился эдакую цацу зацепить? И сразу — продаешь? Меняешь на что?
— Не мое, — моментально ответил я. — Дано на время, под мою репутацию, с условием обязательно возврата, так что извини.
— Жаль, жаль, — коротко глянув на меня, протянул Орест. — Хорошая штучка. А что она вообще умеет?
— Мне было сказано, что защищает от ментальных атак, — не стал скрывать я.
— Совсем жаль, — вздохнул толстяк. — Мне бы такая точно пригодилась. Слу-у-ушай! А он же, если не ошибаюсь, часто парные амулеты делал! Второго у тебя нет?
— Нет, — мотнул головой я. — Ты мне другое скажи — никаких свежих заклятий на него не наложено? Может, чего видишь, чуешь?
Собственно, в основном именно за этим я к Троицкому и наведался. Нельзя сразу на себя вешать полученные невесть от кого амулеты или натягивать на палец перстни, прежде не проверив их у знающих людей или нелюдей. Мало ли какие цели были у того, кто вам их подарил или дал на время? А если на них порча наведена, которая вам моментально передастся? Или проклятие? Или эта безделушка является маяком для злыдней, от которых после фиг избавишься?
Никогда в таких вопросах спешить не следует.
— Ничего такого не замечаю, — повертев амулет перед глазами, изрек Орест. — Сила в этой штучке есть, и немалая, но — старая. А так, чтобы свеженького чего — нет. Ну или я просто уловить не могу, такое тоже исключать нельзя. Говорю же — не мой профиль.
— А Матвей Верховин сможет? — Я забрал раритетную вещицу у колдуна и снова засунул в карман. — Как думаешь?
— Чего Матвей Ильич может, а чего нет, не мне судить, — зачем-то глянув прежде по сторонам, ответил мой приятель. — Разные у нас, назовем так, ступени познания. И области применения этих познаний тоже разные. Я люблю деньги, он — власть, потому каждый копает свой огородик, не залезая на чужую территорию. Понятно объяснил?
— Предельно, — ответил я. — А вот…
— Без «вот», — жестко осек меня Троицкий. — И без «а скажи» или «такой вопрос». Макс, сначала ты спрашиваешь меня про Шлюндта, после даешь поглядеть на амулет, сделанный одним из лучших ритуалистов старой Европы для того, чтобы защитить себя от чужого воздействия. Мало того — затем ты начинаешь выводить разговор на того, с кем даже самые отбитые на голову ведьмы без особой нужды стараются не связываться. Да и с ней трижды подумают. Выводы, прости, напрашиваются сами собой. Потому — нет. Давай лучше дальше жить так, как прежде. Если у меня будет работенка, я тебе ее с радостью подкину. Если у тебя появится жирный гусь, которому можно впарить за хорошую денежку на основе полной анонимности какую-то из моих микстурок, рад буду помочь и заплачу честный комиссионный процент. Но в дела, где отчетливо пахнет риском, ты меня не тяни. Это не мой путь. Чаю налить?
От его предложения я отказался и минут через десять откланялся, понимая, что больше здесь ничего не узнаю. Жаль. Скажу честно, надеялся получить побольше информации о возможном конкуренте почти из первых рук. Что бы там Орест ни говорил, с Верховиным он знаком и дела какие-то наверняка имел. Не так много в Москве настоящих сильных колдунов, потому все они друг друга знают. Мало того — пару раз в год они устраивают что-то вроде корпоратива, где обговариваются некие насущные вопросы и решаются накопившиеся споры из числа тех, в которых стороны как ни старались, но к консенсусу не пришли. Ну, если, конечно, до того один спорщик другого попросту не прибил. Такое тоже бывает.
Верховин, кстати, по моей информации, на этих мероприятиях сидит во главе стола, а его слово в принятых решениях всегда последнее.
Из чего вывод — если слеза попадет к нему, это вариант немногим лучше, чем с Джумой. Хотя тут кое-какой небольшой позитив отыскать реально. Во-первых, есть шанс обзавестись союзниками, которые будут готовы выступить против Матвея Ильича. Во-вторых, вряд ли он сам кого-то сможет привлечь себе в поддержку. Коллеги по цеху этого господина терпеть не могут, потому не станут за него впрягаться, а со всеми остальными он давно разругался.
Вот только первый пункт тоже не сильно идеален. Союзники ведь не просто так плечом к плечу встанут, им будет нужно то же самое, что и мне, потому в случае удачи они мигом превратятся в конкурентов и противников.
Впрочем, не стоит бежать впереди паровоза, если дело дойдет до конфликта со старым колдуном, тогда и думать стану. А пока следует пообщаться с проводницей поезда, на котором горемычный Антон Курилкин ехал в Москву. Не ровен час, эта железнодорожная фея отбудет в очередной дальний рейс, жди ее после несколько дней, а то и больше.
Поезд, который обслуживала интересующая меня особа, которая, к слову, носила красивое и звучное имя Аделаида, квартировал на запасных путях Ярославского вокзала. Кстати, всегда был уверен, что с Урала составы прибывают на Казанский вокзал, но вот, ошибся.
Поскитавшись минут двадцать среди рельсов и десятков вагонов, я понял, что, наверное, буду бродить здесь до самого вечера, если мне кто-то не поможет. И речь шла не о Володе, который зачем-то увязался за мной, мне был нужен абориген, который тут все знает. Удача оказалась на моей стороне, на этот раз она явилась мне в виде небритого мужичка в оранжевом жилете.
— Альку надо? — без тени стеснения забрав у меня пятисотрублевую купюру и дыхнув на меня смесью лука и чеснока, осведомился у меня этот красавец. — А какую? Ту, что с Витькой живет, или которая грудастая?
— Которая на Урал ездит проводницей, — чуть опешив, пояснил я. — Филимонову.
— Грудастую, — констатировал мужичок и резво направился куда-то вправо, бросив на ходу: — Не отставай! Она вроде как уходить уже собиралась.
Самым обидным оказалось то, что мимо искомого вагона мы два раза проходили. Но на нем не было надписи «Москва-Екатеринбург», которую я искал. Там красовалось гордое «Москва-Махачкала»!
— Подожди здесь, — сказал я Володе и глянул вслед нашему проводнику, который шустро нырнул под какой-то вагон. — Блин, может, не следовало его отпускать? Нам же еще обратно, к вокзалу, как-то надо вернуться.
Двери были открыты, это свидетельствовало о том, что удача пока на моей стороне и хозяйка вагона на месте. Через несколько секунд я убедился, что все на самом деле так. Более того — она находилась в компании трех крепких мужчин, одетых в одинаковые серые короткие куртки. И все бы ничего, вот только троица эта была настроена к проводнице, мягко говоря, не очень дружелюбно. С чего я это взял? Просто один из них ее душил, а второй приговаривал что-то вроде:
— Говори! Куда он делся? Когда сошел? Где?
Что действия этих ребят, что их вопросы мне не понравились очень сильно. Во-первых, они могли убить свидетельницу, без которой расследование зайдет в еще больший тупик. Во-вторых, похоже, эти трое ищут ответы на те же вопросы, которые интересуют и меня, а конкурентов не любит никто.
— Бабу отпустил! — громко сказал я, щелкнув предохранителем пистолета. — Все трое руки за головы заводим и лицами к стене становимся!