В пути женщине удалось разжиться кое-какими полезными мелочами, а главное — теплым пледом, которые она раздобыла в одном из немногочисленных брошенных автомобилей, попадавшихся ей на пути.
Ночи стали уже слишком холодные, поэтому она несказанно обрадовалась, когда обнаружила плюшевый плед, небрежно брошенный на детское автомобильное кресло, как будто тот терпеливо дожидался маленького хозяина. Трупов и крови в машине не оказалось. Размышления о судьбе ребенка вновь испортили ей настроение и напомнили про своих давно потерянных детей, но она тут же отогнала прочь горестные мысли и побрела дальше.
Предыдущую ночь Лилия провела в заброшенном здании, попавшемся ей по дороге. Кирпичные стены просторного помещения, скорее всего какого-нибудь цеха в прошлом, встретили женщину холодом и запахом плесени. Но это было лучше, чем ночевать под открытым небом. Лилия разместилась на втором этаже, он же был и последним, предварительно проверив все остальные комнаты на отсутствие других «постояльцев». Дверей в помещении не было, поэтому она натаскала побольше металлического и прочего гремящего хлама, какой сумела найти, и разместила все это на входе. Чтобы на случай незваных гостей она смогла быстро среагировать. Затем накидала в угол ветоши и картона, валявшихся на полу, зарылась в них как бомж, а сверху укрылась пледом.
Ночь выдалась холодная, дуло из всех щелей. Ночная тишина окутала заброшенное здание, желающих проникнуть внутрь не нашлось, и слава Богу. Но Лилия все равно почти не сомкнула глаз, до рассвета кутаясь в плед и пытаясь согреться.
Утром она двинулась в путь. Пройдя несколько километров, она заметила указатель, который упоминал Вел. Здесь дорога разделялась на две части. Напрягая память, Лилия попыталась вспомнить, куда нужно поворачивать. Вроде бы направо. Поразмыслив немного, она зашагала в этом направлении. Лилия провела в дороге целый день, шла почти не останавливаясь. По дороге ей не попалось ни души: ни живой, ни мертвой. Мест, где можно укрыться на ночь тоже не наблюдалось. Населенных пунктов по близости не было, дорога бесконечно петляла по лесу.
К вечеру на небе сгустились тучи. Дневное солнце, скупо дарившее тепло в октябрьский день, скрылось за облаками. Похоже, ночь предстоит не только холодной, но и мокрой. Вопрос ночлега становился все острее. Нужно срочно искать место для ночевки, на земле можно замерзнуть. Только вот где его найти. Лилия прибавила шаг, хотя силы ее были почти на исходе.
Идти становилось все труднее, усталость и холод давали о себе знать. Как назло, заморосил мелкий дождь, похолодало. На небе нет и намека на просвет, чертов дождь зарядил надолго. Главное, чтобы не усилился. Будто прочитав мысли, несчастной женщины, немилосердное небо изрядно увеличило порцию осадков. Лилия спряталась под разлапистую сосну, прижавшись спиной к шершавому влажному стволу. Тут хоть льет не так сильно. Дождавшись, пока стихнет дождь, она вышла из укрытия и пошла дальше почти бегом.
Вечерний сумрак становился все плотнее, дороги почти не видно. Холодно. Невыносимо холодно. Дождь давно закончился, но воздух и земля были по-прежнему напитаны сыростью.
Нужно попробовать разжечь костер, чтобы совсем не окоченеть. Лилия натаскала сырых веток, достала из холщового рюкзачка спички и немного бумаги, которые раздобыла все в том же автомобиле. Свой рюкзак, который ей удалось отбить у кислотника, она потеряла во время стычки с жнецами. У нее не осталось ничего кроме ножа и фонарика.
Как и следовало ожидать, ветки никак не хотели загораться. Онемевшими пальцами женщина безуспешно чиркала по коробку спичек, но те мгновенно гасли. Черт! Что же делать? Главное не паниковать. Она что-нибудь придумает. Глупо после всего пережитого умереть в лесу от переохлаждения. Ее уже начинала бить крупная дрожь. Она решила бросить тщетные попытки развести костер и начала скакать на месте, растирать замерзшие руки и лицо, стараясь хоть немного себя согреть.
Раз не получается развести костер, будем двигаться дальше, — подумала Лилия, закинула рюкзак за спину и побежала, освещая путь блеклым лучом фонарика. Только бы он не сдох.
Она уже потеряла счет времени, просто бежала вперед по очередной проселочной дороге. Холод немного отступил, но волной накатила жуткая усталость. Казалось, ноги вот-вот подкосятся сами собой, и она рухнет на сырую землю. Нет, нельзя. Если упадет, то вряд ли уже встанет. По пути по-прежнему не попадалось ничего, что могло бы послужить укрытием. Только деревья кругом, небо над головой, да дорога впереди.
Нет, так долго она не протянет. Лилия замедлила ход, потом совсем остановилась и прислонилась спиной к стоявшей на обочине осине, тяжело переводя дух. Казалось, что она совсем окончательно заблудилась и не представляла, куда ей идти дальше. Попытка найти затворников уже казалась фантастической. Последняя призрачная надежда с каждой минутой угасала, совсем как та самая спичка, которую она пыталась поджечь пару часов назад.
Снова начал бить озноб. Лилия так и стояла, привалившись к дереву, размазывая капли дождя по лицу.
Вдруг послышался какой-то гул. Лилия прислушалась, гул усиливался. Через несколько секунд ночной мрак прорезал желтый свет фар, непонятно откуда взявшегося пикапа. От непривычно резкого света Лилия прикрыла глаза ладонью. Машина остановилась в нескольких метрах от нее, дверцы распахнулись и из нее вышли двое мужчин.
Прошло уже три дня, как добровольцы находились в бункере. Изнутри он представлял собой обширную сеть лабиринтов, расположившихся в два уровня. Как пояснил Громов, на верхнем размещалась медицинская лаборатория, техническая зона и складские помещения. Доступ сюда был разрешен только персоналу. На нижнем находилась жилая зона, где размещались поселенцы. Генерал вкратце рассказал им, как устроен бункер, что где расположено и заверил, что после прохождения карантина они получат более подробную информацию, ознакомятся с уставом и смогут свободно передвигаться в пределах жилой зоны.
— Кроме того, — подытожил Громов, — если есть желание, каждый сможет найти себе подходящую работу. Особенно в почете медработники и люди, имеющие боевую подготовку. Активность только приветствуется.
После того как прибыла очередная порция новобранцев, их подвергли санитарной обработке, провели медосмотр, взяли все необходимые анализы.
После всех процедур, наконец, выдали одежду — одинаковые серые комбинезоны с вышитыми на груди пятизначными цифрами (цифры у всех были разные), накормили нехитрым обедом и разместили в жилых модулях, которые размещались в отсеке по соседству с лабораторной зоной. Модуль представлял собой помещение, площадью примерно тридцать пять-сорок квадратных метров, рассчитанное на проживание шести человек. В комнате стояли двухъярусные кровати с постельным бельем. Рядом с каждой кроватью тумбочка с выдвижными ящиками. Кроме этого в комнате находился большой платяной шкаф и письменный стол с двумя стульями. Обстановочка спартанская, но жить можно. Особенно после апокалипсиса. Душ и туалет один, рассчитанный на несколько модулей, находился в коридоре. Получалось, что-то наподобие коммуналки. Как объяснил, Громов — это временное жилье и данные модули предназначены для временного пребывания, пока не закончится карантин. Затем людей переселяют в другой отсек, где они живут постоянно.
Кроме Гектора, Энн и Агнеши в модуле разместили еще двух человек — семейная пара средних лет. Муж и жена всю дорогу держались обособленно, ни с кем почти не разговаривали. В поселении затворников они также ходили особняком, ничем примечательным не выделяясь. Шон и трое других добровольцев поселились в соседнем модуле.
Неделя тянулась долго. Доступ в соседние отсеки был запрещен на время карантина, так что заниматься было нечем. Каждый утро брали анализы в лаборатории, измеряли пульс и давление. Кормили три раза в день. За целую неделю Громов появился лишь пару раз, поинтересовался, все ли в порядке у подопечных и спешно убежал.